Новость: Николас Кейдж о своем альтер-эго, знаменитом дяде и плохом поведении

28.06.2011 22:30

Николас Кейдж о своем альтер-эго, знаменитом дяде и плохом поведении

В интервью ресурсу TotalFilm актер Николас Кейдж рассказал о том, как трудно избавляться от нехорошей репутации, как тяжело преодолевается предвзятость коллег по цеху, о своем излюбленном актерском методе и многом другом.

Вы делаете так много фильмов каждый год! Ничего, что на это уходит очень много времени?

Я помню, как-то мой друг Дастин Хоффман заметил, что хотел бы делать больше фильмов. Он и так был очень разборчив, но, оглянувшись назад, все равно сказал, что хочет больше.

И я часто думаю об этом. Мне кажется, нужно делать столько фильмов, сколько можешь делать их такого качества, чтобы не «передержать» себя в глазах публики.

Если ты действительно ищешь новых персонажей, стремишься в разные направления, имеешь, в общем, причины быть более плодовитым, почему нет? Я спрашивал себя: «Я, скорее, Герберт Уэллс или Франц Кафка? Хотел бы я писать громадные многотомные вещи, как Уэллс, или всего пару романов, как Кафка?» Это хороший вопрос.

Вы не просто делаете много фильмов, все Ваши работы очень разные...

И это то, что мне интересно: постоянно делать разные типы фильмов. По-другому мне скучно.

Не многие обладатели «Оскара» идут потом сниматься в боевиках...

Это был мой первый и, я думаю, осознанный выбор — сделать что-то неожиданное, повернуть «налево». Выбор, который бы никому не пришелся по душе. Меня неправильность этого поступка и подтолкнула к тому, чтобы я его совершил. Я бы никогда не хотел быть в состоянии чрезвычайного комфорта во всем, что я делаю.

Если мне комфортно, это значит, я отдыхаю, а я не хочу отдыхать. Я хочу испытывать себя и тем самым бросать вызов зрителям. Если честно, я уже собирался сниматься в «Скале», когда «Покидая Лас-Вегас» пошел на «Оскара», так что я даже не знал, что критики признают «Вегас».

Но я уже принял сознательное решение, что хочу делать много разного кино, чтобы не оказаться в ловушке одного жанра. А теперь, стало быть, этот факт дико раздражает кучу моих коллег-актеров, почему — я не знаю.

Это не Шон Пенн высказался насчет Вас, мол, Николас Кейдж уже не актер?..

Да. Таково его мнение, и, Вы знаете, мы уже забыли об этом. Я думаю, каждый раз, когда актер собирается делать что-то необычное, это встречается другими с определенной критикой. А я активно искал необычного.

Какой смысл в получении только хороших отзывов? Я, в конце концов, хочу, чтобы зритель спрашивал: «Какого хрена? Что это было?». А не говорил: «Это великолепно!»

Если некоторым людям показать «Воспитывая Аризону» или «Без лица», они, вероятно, даже не поверят, что в этих фильмах играет один и тот же человек...

Это именно тот эффект, которого я добиваюсь. Я хочу чтобы зрители не парились о том, что они все время видят одно и то же лицо. Это было бы здорово. Но все же на следующей ступени мне бы хотелось воплощать какой-то стиль, харизму, если хотите. То, что исходило бы от меня.

Вы когда-нибудь жалели о том, что сменили фамилию «Коппола» на «Кейдж»?

Никогда. Мне нужно было заново создать, изобрести себя. Николасу Копполе было трудно поверить, что он может это сделать.

Каждый раз, когда я шел на кастинг или к агенту договариваться о роли, я говорил о моем знаменитом дяде, и эти разговоры мешали моему собственному пути в кино. Я чувствовал себя жертвой кумовства и боялся, что меня не будут воспринимать всерьез.

Вы бросили учебу ради актерства, не так ли?

Да, я начал играть очень молодым, в 17 лет. И чувствовал большое давление со стороны других актеров, которые считали, что я это делаю только потому, что мой дядя — Фрэнсис.

Мне всегда было некомофортно от этого. Когда я поменял имя и пошел на прослушивание и получил роль, на меня свалилась огромная ответственность. Эми Хэкерлинг (режиссер фильма «Веселые времена в школе Риджмонт») не знала, что у меня есть связи. Я получил этот шанс, благодаря тому, что я сделал, а не благодаря своему дяде.

Ирония заключается в том, что незначительная роль в «Лихих временах» привела Вас в фильм Вашего дяди «Бойцовая рыбка», который сдвинул карьеру Николаса Кейджа с мертвой точки...

Да, все верно. Фред Роос, продюсер «Бойцовой рыбки», позвонил и сказал: «Не мог бы ты нам помочь, просто прийти и поприсутствовать на прослушивании?» Я сказал: «Хорошо». Я пошел, чтобы, в основном, помочь другим актерам получить их роли, меня это ни к чему не обязывало.

И тогда Фред пошел к Фрэнсису и сказал: «Почему бы тебе не дать роль Николасу, посмотри, как он хорош...». Фрэнсис сказал: «Ну ладно, давайте попробуем». Я, конечно, был шокирован...

А у нас есть фотографии легендарной семьи Коппола с обеда в День Благодарения, там Вы, Фрэнсис, София, Спайк Джоунз, и, кажется, Ваш двоюродный брат Джейсон Шварцман ...

Ха! Да. Кажется последний такой День Благодарения, когда все в сборе, был лет 15 лет, может, 10 назад. Каждый занят своими делами, графики очень трудно согласовать.

Вы пока не работали с Софией, но выбрали Марка (брата) на роль в фильме «Санни», который является Вашим режиссерским дебютом...

Да, он для меня сыграл. Я на самом деле выбрал Марка из-за его довольно успешного радиошоу в Нью-Йорке. Забавно, что каждый член семьи реализовался в своей области, Марк вот стал королем эфира...

Есть еще планы что-нибудь поставить?

Да, на самом деле хотелось бы. Я пока не оформил свои мысли в сценарий, но собираюсь...

Но сами сниматься не будете? В «Санни», например, у Вас совсем небольшая роль...

Точно, в самом конце. Это был единственный способ снять фильм с таким кастингом, как я хотел. Те, кто финансировал картину, хотели, чтобы я выбрал более известного актера, чем Джеймс Франко в то время.

А сразу после того, как я его выбрал, он получил «Золотой глобус» за свою роль в сериале «Джеймс Дин», и тогда они успокоились. А до этого говорили, что если я хочу взять Франко, то должен сам сыграть одну из ролей.

В молодости Вы имели репутацию человека, который по жизни привык делать все возможное для достижения цели. Как сейчас с этим обстоят дела?

Я думаю, что до сих пор могу так делать, если буду считать, что это действительно поможет роли. Сейчас у меня больше опыта, а тогда, в первые пять лет карьеры, я отчаянно хватался за любую возможность, играя роль, чувствовал, как вживаюсь в нее. Это, конечно, плохо влияло на мои отношения с людьми, на жизнь в социуме, на мое сознание.

Я заработал дурную репутацию из-за своего сумасшедшего поведения на съемочной площадке, и с места в карьер был прозван странным и трудным актером. Де Ниро только что сыграл в «Бешеном быке», и все вокруг о нем говорили. А я смотрел и думал: «Вот оно! Вот что мне нужно делать, просто проживать роли».

И эти вещи работают, реально работают, только отнимают очень много сил. Это один из элементов професси актера, но не какой-то мешок с инструментами. Есть еще много других вещей, которые я узнал позже...

Вживание в роль, скажем, Сейлора Рипли из «Диких сердцем», должно было быть забавным...

Я уже к тому времени начал отходить от того, что все актерство отталкивается от «вживания», для той роли я учился особому сорту чувства юмора, озорному.

Это Дэвид Линч научил меня, что если тебе не весело самому, то и зрителя не развеселишь. Кроме того, на съемочной площадке этого фильма особо не было времени задумываться, Дэвид мог каждый день появляться с новыми монологами для актеров, и все их выучить было просто нереально. Невозможно было много анализировать, нужно было просто быстро включиться и делать.

А каково было избавляться от «сложной» репутации?

Трудно. Многие из моих ранних фильмов снимались в Нью-Йорке, и тогда я нашел себя, играя всех этих ужасных персонажей типа Мэд Дог Коула из «Клуба "Коттон"». Вероятно, это был самый зенит моего метода, моих «вживаний в роль», когда я играл гангстеров-психопатов.

Я вошел во вкус, напитался энергией персонажей, и, естественно, вся комнада решила, что я такой и есть. А тот факт, что я племянник режиссера, все только усугублял. Потребовалось время, чтобы пройти через это. Но потом я сыграл во многих других фильмах, нашел новые пути самореализации и к старому больше не возвращаюсь.

Говорят, Вы фанат комиксов...

Я зачитывался ими в детстве, сейчас нет. Но в моем сердце всегда останется место для любви к ним.

Когда Вы говорите о смене своего имени, это похоже на разговоры о каком-то альтер-эго, как если бы Николас Кейдж был Человеком-пауком, а Николас Коппола — Питером Паркером...

Ну да, или как Кларк Кент из «Супермена». Я же говорю, мне нужно что-то вроде значка в виде буквы «S» или маски Бэтмена, чтобы заново себя выдумать.

Когда Вы смотрите свои ранние фильмы, что чувствуете? Пугаетесь? Испытываете ностальгию? Или они Вам нравятся?

Если что-то показывают по телевизору, я посмотрю, испытав все, что Вы перечислили. Но, честно говоря, у меня нет привычки любоваться на себя в своих старых фильмах.

Рубрика: Интервью
Теги: интервью, персона