Пожалуй, при всем желании невозможно найти в современной российской богеме человека более противоречивого, чем сегодняшний юбиляр, Олег Евгеньевич Меньшиков. Как ни старайся подогнать его под общий знаменатель, слепить четкий образ и окутать эпитетами, все равно получится нечто перманентно меняющееся. Если бы некий творец собрался ваять с Меньшикова скульптуру, натуру нашего героя выразило бы только кинетическое искусство — быть постоянным и монументальным Олег решительно отказывается.
С одной стороны, такая творческая энергия чрезвычайно важна для профессии. С другой, для служителя высокому искусству Меньшиков иногда уж очень цинично и меркантильно рассуждает, да и ведет себя соответственно. На классический вопрос о том, что есть лицедейство, уверенно заявляет — это великое и никчемное ремесло, и ему приходится вкалывать, чтобы пресловутое вдохновение (категория, о которой Олег говорит со снисходительной иронией) пролилось на него. По его же заявлению, он не Моцарт, но и не стыдится быть Сальери, ведь «моцарты» по жизни страдают, а Меньшиков страдать не намерен. Актер хочет жить хорошо и комфортно здесь и сейчас. Звучит немного по-мещански, но нынешний худрук Драматического театра им. М. Н. Ермоловой — сибарит, не бросающийся с головой в любую хоть сколько-нибудь заманчивую работу. Сибаритом, к слову, в одном из интервью его окрестил Никита Михалков.