Поделиться:
Фильмы
[ скрыть ]
Новости
19.01.2012 23:25
Желтый карандаш надежды: рецензия на фильм «Сибирь. Монамур»
У фильма «Сибирь. Монамур» отечественного режиссера Славы Росса какое-то немыслимое для нашего нового кино количество наград — почти три десятка. За сценарий, за режиссерскую и операторскую работу, за лучшее исполнение ролей, за монтаж и «за убедительный образ надежды...» Почему картину хвалили за границей, понятно. Здесь есть все, что о нас хотят знать там: глухая деревушка с причудливым названием Монамур, непролазные сибирские леса, кишащие дикими собаками, проститутка с большим сердцем, офицер, трижды раненый в голову, а потому лютый и отчаянный во всех своих проявлениях, белобрысый мальчонка-брошенка и могучий дед, чья осмысленная крепкая вера презирает законы ледяной воды и жестокости мира. Но давайте посмотрим, что может значить для отечественного зрителя этот «убедительный образ надежды, воплощенный актерским дуэтом Петра Зайченко и Миши Процько».
Читать полностью
Поделиться:
Все новости (1)
Средний рейтинг: 6.24
Фильмография
Сортировка по:
Году ::
Рейтингу ::
Количеству голосов
Топ 250
весь топ
19.01.2012
Желтый карандаш надежды: рецензия на фильм «Сибирь. Монамур»У фильма «Сибирь. Монамур» отечественного режиссера Славы Росса какое-то немыслимое для нашего нового кино количество наград — почти три десятка. За сценарий, за режиссерскую и операторскую работу, за лучшее исполнение ролей, за монтаж и «за убедительный образ надежды...» Почему картину хвалили за границей, понятно. Здесь есть все, что о нас хотят знать там: глухая деревушка с причудливым названием Монамур, непролазные сибирские леса, кишащие дикими собаками, проститутка с большим сердцем, офицер, трижды раненый в голову, а потому лютый и отчаянный во всех своих проявлениях, белобрысый мальчонка-брошенка и могучий дед, чья осмысленная крепкая вера презирает законы ледяной воды и жестокости мира. Но давайте посмотрим, что может значить для отечественного зрителя этот «убедительный образ надежды, воплощенный актерским дуэтом Петра Зайченко и Миши Процько». Сюжет: в глухой покинутой жителями сибирской деревушке старик Иван (Петр Зайченко) с внуком Лешкой (Миша Процько) семи лет от роду доедают последнюю репу и ждут возвращения «из разведки» главы семейства — лешкиного папы. Лешкина мама умерла. Кругом — только лес и дикие собаки. Дед слишком стар для охоты, и от голодной смерти их спасает только дядя Юра (Сергей Новиков), время от времени приезжающий с гостинцами. По тайге шарятся беглые зэки с оружием и злыми намерениями, а где-то неподалеку с пути сбивается автомобиль с капитаном, прошедшем две кавказские войны (Николай Козак), и его салагой-шофером (Максим Емельянов). Им в город нужно попасть, за проституткой для начальства. Режиссер Слава Росс начал снимать «Сибирь. Монамур» в 2008 году. Потом грянул кризис, деньги кончились, инвесторы перестали брать трубки, съемочная группа, 60 человек, застрявших в тайге, запила. Слава смонтировал, что было, и отправился во Францию с надеждой найти продюсера. Фильм был доделан благодаря Люку Бессону и поэтому премьера состоялась во Франции. А в Россию картина приехала с афишами: "Люк Бессон представляет — фильм «Сибирь. Монамур»" Но это неважно, ведь надежда оправдалась. Лешка надеется, что папка его вернется, что маламут Клык будет всегда рядом, что деда никогда не умрет, что дядя Юра не обманет, приедет. Фразу про желтый карандаш, которым Лешка нарисует деду Бога, потому что деду Бога стало совсем не видно, придумал сам Слава Росс. Эти без преувеличения гениальные слова о том, что бог желтый, потому что светится, прошибут еще немало зрителей-атеистов и мелькнут еще не в одной рецензии. Дед Иван, конечно, тоже надеется, что его непутевый сын вернется, но главное — верит. И в данном случае даже не важно, в какого именно бога, и в бога ли вообще, важно, что с ним делает эта вера. На веру деда Ивана будто весь фильм нанизан, кажется, вот сейчас он сломается, и картинка поплывет, градус «чернухи» зашкалит, на хеппи-энд можно не надеяться... Ан нет, сдюжил, совершил невероятное, такое, о чем Лешка потом будет своим внукам рассказывать, веру в них укреплять. А теперь о самой главной надежде — о надежде зрителя, многажды обманутого новым российским кинематографом. Иной раз уже при чтении аннотации к очередному отечественному артхаусному шедевру спазмы в животе начинаются. Переел искушенный зритель «чернухи», позитивненького инди днем с огнем не сыщешь, вот и приходится Ургантом злоупотреблять. Так вот, низкий поклон Славе Россу за уважение к зрителю — в фильме «Сибирь. Монамур» пресловутая «чернуха» присутствует всего в паре сцен. Пожилого человека может и шокировать, а средний почитатель Балабанова даже не моргнет. Но самое ценное в этом фильме вот что. В отличие от картин многоуважаемого Никиты Михалкова, который пытается воскресить в зрителе любовь к родине через гордость за оную, через лубок масленичных гуляний и прочие «вкусности», «Сибирь. Монамур» прямо-таки выжимает, выдавливает почти против воли эту любовь, но — через какую-то приятную неудобную боль и щемящую жалость. К Лешке, к его могучему деду, к влажной сибирской глухомани и ко всему, в конце концов, нашему непутевому, но такому сердечному народу. На героев фильма «Сибирь. Монамур», которые есть совокупный портрет нашей прекрасной родины, смотришь так, как на маленькую, сухонькую, опрятно одетую бабушку. Когда-то она была балериной, или, может, трактористкой, а теперь вот протянула свои последние монетки, чтобы купить «половинку ржаного кирпичиком», да уронила их в слякоть. И не может поднять. ... подробнее